Жить по-новому.

Можно ли шагнуть в постиндустриальное общество из общества ублюдочного феодализма.

Сразу сделаем оговорку, что постиндустриальное, информационное, сетевое, интеллектуальное, или любое другое общество, в плане используемых клише, это не проблема перехода от создания большей части добавленной стоимости в области материальных процессов к увеличению стоимости "интеллектуального продукта". Интеллектуальный продукт это понятие слишком общее, чтобы его можно было использовать в качестве однозначного идентификатора. Иногда разум рождает таких чудищ, что лучше бы он спал без сновидений.

Общество потребления, которое создало предпосылки развития "нематериальной" части в добавленной стоимости, породило массу примеров иррациональных ценностей, которые, стимулируя развитие производства и обеспечивая "полнокровность" экономики, тем не менее переходу к новой фазе развития социума не стимулирует. В соединении с продуманной социальной политикой государства оно скорее стимулирует пересмотр самой концепции потребления с изжившими себя "потребностями желудка", которые проецируются на все области жизни, создавая потребительский фетишизм.

Поэтому под постиндустриальным обществом мы будем понимать общество, построенное на других принципах социальной стратификации и дискурсах социальных связей, чем общество индустриальное. Так же необходимо понимать, что индустриализация это только предпосылка изменения социальных связей, но реализуется она не везде одинаково. 

Тип социального устройства определяют свойства общесистемного характера, а не отдельные реализации, заимствованные из тех или иных систем.

О том, как причудливо могут взаимодействовать государство, экономика и социальное сознание, коллектив британских ученых написал вот в этой  книге, анализируя события собственной истории. Собственно эта статья только отсылка к книге, в которой проблема кристаллизуется во всей полноте. 

Как мы будем решать эту проблему в нашем обществе, уже вопрос, который кратко изложить нельзя, и решение которого во многом зависит не от степени зрелости каждого индивидуально сознания, а от возможности сложить этот пазл в общую структуру, предполагающую кардинальные изменения и социализации на новом уровне и новых принципах.

Размышляя о роли второй социальной революции, установившей "безличные" категории граждан, права которых не связаны с личными качествами и личными связями, в наших условиях нужно отметить, что или эта революция прошла недостаточно успешно, или имела место ползучая контрреволюция, которая привела к формированию "постсоветской" олигархической модели и корпораций, коренным образом отличавшихся от корпораций Запада. "Личные отношения иного рода" становятся приоритетными в системе социального взаимодействия.

Распавшаяся Советская Империя во многих своих частях сохранила старую номенклатуру, которая получила возможность распоряжаться оставшимся "бесхозным" имуществом крупных производственных комплексов. Но поскольку уже в позднем Союзе существовала экономика подконтрольная криминалитету, с достаточным финансовым и человеческим потенциалом, то в условиях, когда "король" умер и контроль над силовыми структурами государства утратили единое начало, возможности захватить и удержать средства производства, без компромисса с криминальными структурами, у номенклатуры не было.

Начавшая развиваться с этого периода социально-экономическая структура практически повторяет процессы и принципы взаимоотношений внутри социума, характерные для модели "ублюдочного феодализма" в Англии 15 века.

Это "королевские суды", куда простой гражданин попасть не мог, разве что через "сеньора", того или иного рода, а суды формальные принципиальных вопросов не решали. Так же "судились" все процессы, в которых были сформированы крупные "семьи", сконцентрировавшие у себя системообразующие отрасли экономики. Поскольку крупное производство не вырастало из мелкого, то начавший зарождаться мелкий бизнес фактически был зависимым от того на чьей "земле" (в территориальном и отраслевом смысле) находился.

Окончание формирования экономического "передела" вызвало потребность в "сильной королевской власти", за обладание которой и велась борьба, которая называлась развитием демократического процесса внутри образовавшихся государств, и попыткой создать централизованные органы типа СНГ. 

Но ситуация была более сложной, чем в той же Англии, особенно принимая во внимание то, что внешней угрозы, которая бы создавала условия для внутренних компромиссов между новыми элитами и народом не было. Хотя рейдерство очень показательный факт наличия сходства систем.  В то же время в отдельных "феодах" процессы централизации экономики проходили быстрее, как и рост потенциала конфликта - между "семьями" этих уровней и между обобщенной клановой "родней", сформировавшей национальные элиты, и народами "феодов". 

Война, как способ создать матрицу, в которой этими противоречиями можно управлять, является вполне логичным средством. Именно с этой позиции, на мой взгляд, и нужно рассматривать войну России и Украины. Эта гибридная война решает не внешние, а внутренние проблемы - для каждой элиты с собственным народом и элит между собой. Для Украины это еще и переформатирование отношений "семей" между собой. 

То, что в Украине конфликт между элитами и народом уже вышел на другой уровень необходимых решений, не создает почвы для взаимопонимания российских "оппозиционеров" и несистемной оппозиции в Украине.

Особенность текущего периода в том, что войну России и Украины можно рассматривать как "Войну роз", где проигрыш Советского Союза в "холодной войне" можно сопоставить с поражением Англии в войне с Францией, а криминалитет бывшего Союза - с профессиональными солдатами, после поражения поступивших на службу к "баронам" России и Украины.

С другой стороны, как войну Англии и Франции можно рассматривать и продолжающуюся войну России и Украины. Прогнозировать как сложатся отношения "баронов", принимая во внимание "запутанность" связей, возникших еще во времена Союза, очень сложно. При этом нужно учитывать еще и фактор мощного влияния Запада, Китая, исламского мира, где тоже есть свои тонкости.

Проводя такие параллели, хочется надеяться, что для формирования "буржуазного мышления" с преодолением феодальной модели, понадобиться меньше чем 150-300 лет, все-таки и процессы идут гораздо быстрее и наглядный опыт уже есть. И, после того, как разрушение неофеодальной структуры произойдет, мы не пойдем по второму кругу повторять опыт после буржуазной революции в России.

Нужно успеть вскочить на подножку локомотива истории, а не практиковаться в переживании дней сурка, теряя шансы попасть в то самое общество постиндустриальной эпохи.